Определяю возраст, - ей примерно лет 25 -27, тонкие черты лица. Присутствует ощущение, что рядом со мною находится кто-то из близких людей, но кто - не могу понять и вдруг она начала говорить на каком-то непотном языке. Думаю про себя, да как же так, во сне все понимаем друг друга, а тут вдруг перестал понимать. Вслушиваюсь в её речь - сплошная тарабарщина. Вот тебе «бабушка и Юрьев день», - полностью перестал понимать монашку и вдруг подумал, - стоп, «Ты» сосредоточил внимание на речи, на звуках, потому и перестал все понимать, нужно прекратить заострять на этом внимание и тогда все вернется назад. Быстро перевожу взгляд на стены церкви, пытаясь их рассматривать, тем самым сбивая в себе намеренную привязку к речи девушки. Еле сдерживаю восторг, наконец - то вновь начал её понимать! Ура! Мы вновь говорим, как ни в чем не бывало, полностью понимая друг друга.
Сбиваю эмоции, пытаюсь успокоиться, иначе от перевозбуждения могу проснуться, а этого мне не нужно. Хочется, - так хочется, что бы сон не закончился вот так вот просто, на половине исследований, на половине пути. Тишина, но почему тишина в церкви? В помещении нет ни души, тепло, а как же она отапливается? Оказывается печами, все понятно, идем дальше, продолжая беседу с уже дорогой для моей души, монашкой. Незаметно для себя, доходим до помещения, откуда слышны песнопения. Наконец-то появились люди и голоса. Оглядываюсь, девушки рядом нет, куда-то ушла или исчезла, жаль. Любопытство захватывает зал, где поют люди, интересны их голоса. Захожу, а вернее осторожно, что бы не мешать никому, крадучись, ступаю в зал песнопений. В нем находятся люди, они поют песни похожие на молитвы. Кто-то из них стоит, кто-то сидит на скамейке, поют.
Точных правил поведения нет. Замечаю, что это не мусульмане, но и не христиане. Стоит небольшая очередь к стене, проводят какие-то обряды, но не молятся, а как бы прислоняются головами к стене храма, как бы раскаиваясь. Водят руками по ней, что то ставят в ниши, но не все так делают, многие стоят в стороне, вообще не обращая внимания на стену и даже на людей, стоящих около стены - это явно не иудеи – это не стена плача. Нет четко выраженной религии, хотя видно, что вера этих людей сильна, но во что верят они - не известно, но видно, что готовы ко всему. Одеты все просто, не сказать, что серо, но и нарядов нет никаких. Нет медальонов, кулонов, цепей и какой либо другой атрибутики. Лишнего нет ничего, - все просто и ясно.
Ведущий "Батюшка", - так его назвал про себя. Одет, как наши Православные Отцы, - точь в точь. Темная ряса, головной убор похож на уборы Православных Батюшек. Крестов нет на нем, нет и других реликвий. Церковь сама так же без крестов и других символик, купола нет на ней и внутри не видел ни одного креста или другого любого символа. Не было икон и даже рисунков на стенах. Присутствовала только особая чистота залов. Они, как бы слегка сияли и кроме скамеек, ничего там не было. Вдруг Батюшка запел так, что затряслись стены храма, голосище такой, что вибрирует, казалось бы, все вокруг. Это не голос, а нечто такое от чего дрожь пошла по всему телу – такой силы, тембра в голосе не слышал ни разу. Этот голос вывел меня из равновесия и разбудил. Не справился с переполняющими душу эмоциями, но все же успел запомнить несколько слов из песнопения, которые буквально врезались в голову. С этими словами вскочил с постели и начал записывать сон:
Даже помолюсь я Даже покаюсь!
Даже помолюсь я Даже покаюсь!
Громоподобно пел «Батюшка»,
а за ним вторили все остальные люди, находящиеся в зале.
Продолжение следует