Сообщения

["Возненавидех церковь лукавнующих, и с нечестивыми не сяду".]

"Возненавидех церковь лукавнующих, и с нечестивыми не сяду". (Пс.25:5)
Дело не в том, кого называют церковью, а кого не называют. Церковью называют любое собрание верующих. Другое дело, признаём ли мы собрание католиков той же Церковью, которую составляем сами или нет. Если признаём, то не может быть никаких препятствий к евхаристическому общению с ними. Если признаём, но не хотим входить с ними в евхаристическое общение, то значит, признаём, что Церковь разделилась.

Но другое дело, что возможно говорить "Католическая Церковь", имея ввиду только самоназвание организации. Употребляем же мы название "Церковь Иисуса Христа святых последних дней". И ничего, никого это не смущает.

["Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать".]

То есть, делай всё, что можешь и не думай, что что-то этим заслужил. "Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать". (От Луки 17:10)

["человекам это невозможно"]

Известно, где мера. Иисус сказал же: "человекам это невозможно".

Почему-то считается, что из переданного Церкви все будут выставлены на улицу или помещены в неподобающие условия. Разве такое когда-нибудь было? Я что-то не припомню. Зато помню, что в Серафимо-Дивеевском монастыре, когда я там был, вполне продолжал себе функционировать детский дом. Прямо внутри Канавки. Никто его оттуда не гнал.

Мне думается, проблема в том, что люди смутно себе представляют, что есть собственно духовное. Вот и принимают за него некие умозаключения или даже видимые действия.

Илларион Алфеев заранее говорил, что декларация не предусматривает затрагивание духовных вопросов. Но интереснее же слушать Четверикову, которая говорит о таких "духовных проблемах", как Куба - родина Вуду и бездуховная атмосфера аэропортов. И, кстати, сетует на то, что в декларации не будет упомянут униатский раскол на Украине.

По-моему, в декларации не затронуты духовные темы.

Надо сказать, что такие кликушеские выпады очень заразны. После них приходится приложить заметное усилие, чтобы придти в себя.

Вот, например, когда подписываешь протокол допроса, в конце нужно написать "замечаний, дополнений не имею" и отдельно под этим подписаться. Ну, или вписать свои замечания-дополнения в специально отведённом месте. И тут можно так же. Написать: "с декларацией согласен, с титулом папы не согласен" и подписаться. Вот и всех делов.

А может боль не от присутствия бесов, а от неотвратимости и невозможности изменить мир!?

То есть, от отсутствия смирения.

"Вещизм" - слово какое-то из советского прошлого. Когда в условиях товарного дефицита и диалектического материализма человеческие страсти не воспринимались иначе как в грубых, "вещественных" проявлениях. Сейчас присутствие бесов стало ощущаться непосредственней - примерно как ощущение боли, которую причиняют человеку страсти, а не как готовый результат её разрушительного действия. А может, такое ощущение появляется с возрастом. Но, по крайней мере, термин "вещизм", бытовавший в 70-80-ых годах, выглядит некоторым анахронизмом.

Сейчас можно говорить о том, что более чётко стала прорисовываться тенденция к жизни человека всецело на "поверхности" своей личности, на её поверхностном, мёртвом, "ороговевшем"слое. Предметы материального мира, "вещи" (уже не в обыденном, а в философском смысле) как раз составляют этот слой.

Счастье - это вообще понятие не библейское и нисколько не богословское, а сугубо мирское. Может, как раз для достижения земного счастья человеку материальные блага и нужны.

[...Епископ должен быть [....] хорошо управляющий домом своим [....] ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?"]

Сложно сопоставить то время и нынешнее...

Есть о времени почти что нвнешнем: "...Епископ должен быть [....] хорошо управляющий домом своим [....] ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?" (1-е Тимофею 3:2-5). Из-за этого я подозреваю, что забота о насыщенности этой жизни имеет большее значение, чем никакое.

...стоит ли поговорить об этом?

Если интересно, значит можно и поговорить. Но я не представляю, что в этом вопросе может быть неясным.

["...И скончался Авраам, и умер в старости доброй, престарелый и насыщенный [жизнью], и приложился к народу своему".]

Тут можно добавить вот что.

"...И скончался Авраам, и умер в старости доброй, престарелый и насыщенный [жизнью], и приложился к народу своему". (Бытие 25:8 )

То есть видим, что, оптимально расходуя отпущенное время и прочие ресурсы, можно к старости получить великое утешение в чувстве глубокого удовлетворения и наполненности от прошедшей жизни. Такова была награда ветхозаветных праведников. Но насколько ценно это для нас? Не знаю. Мне представляется, что ни на сколько. То есть, если вечность умещать во время, отведённое человеку для земной жизни, то ценность этого абсолютна. Но по прошествии такой "вечности" получается, что не о чем и говорить. Не знаю. Может, я не вижу за этим чего-то большего?

То есть, для нас единственный способ избавиться от экзистенциальной тоски по быстро проходящему времени - это поставление себя в должное отношение к Богу. Во-первых, в молитве, а во-вторых - в Причащении.