Сообщения

Если Бог - творец и духов, то как же Он - Дух?

Наверное потому, что Богу всё возможно.

А разве и всем прочим духам всё возможно?

Ух ты! И ведь у кого-то из святых были высказывания о некоторой духовной телесности ангелов. В том смысле, что если Бога мы называем бесплотным и ангелов называем бесплотными, то бесплотным в абсолютном смысле остаётся только Бог.

Да. Я всегда это недопонимал. Если Бог - творец и духов, то как же Он - Дух?

Я так понимаю, что из воды, упомянутой в Быт.1:2, был произведён и видимый, и невидимый мир. То есть, и духовные существа могли произойти из неё же.

Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт назвал православие главной угрозой западной цивилизации, поскольку именно на православные ценности опирается Владимир Путин.

Об этом Бильдт пишет в своем Twitter.

В частности, шведский политик считает, что если в первое десятилетие после развала СССР РФ демонстрировала в политике приверженность западным ценностям, то сейчас Россия встала в жёсткую оппозицию Западу и Владимир Путин демонстрирует приверженность не общемировым, а православным ценностям.

«Новая антизападная и антидекадентская линия Путина опирается на глубоко консервативные православные идеи», — убежден главный лоббист Украины в Европейском Союзе.

По мнению Бильдта, Путин стремится уничтожить униатскую церковь и вернуть украинскую автокефалию в лоно московской патриархии, что позволит российскому президенту установить контроль над Украиной.

И само по себе православие, по мнению главы шведского внешнеполитического ведомства, представляет сейчас главную угрозу для западной цивилизации.

(http://nedelya-ua.com/news/karl-bildt-nazval-pravoslavie-ugrozoy-zapadnoy-civilizacii)

Слушал одного известного протоиерея. Он приписывал авторство Леонида Андреева известному оккультному трактату "Роза мира", сочинённому его сыном Даниилом. Возможно, на этом недоразумении и основаны негативные оценки творчества Леонида Андреева.

Всё-таки, приведу некоторые отрывки, могущие послужить опорными точками для составления общего впечатления о произведении (раз уж "Правмир" счёл возможным его рекомендовать).

И не было сомнения для некоторых из учеников, что в желании его приблизиться к Иисусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и коварный расчет.
Но не послушал их советов Иисус, не коснулся его слуха их пророческий голос. С тем духом светлого противоречия, который неудержимо влек его к отверженным и нелюбимым, он решительно принял Иуду и включил его в круг избранных.

-- Учитель, смотри! Вот он -- шутник! Вот он -- вор! Ты ему поверил, а он крадет наши деньги. Вор! Негодяй! Если ты позволишь, я сам...
Но Иисус молчал. И, внимательно взглянув на него, Петр быстро покраснел и разжал руку, державшую ворот. Иуда стыдливо оправился, искоса поглядел на Петра и принял покорно-угнетенный вид раскаявшегося преступника.
-- Так вот как! -- сердито сказал Петр и громко хлопнул дверью, уходя. И все были недовольны и говорили, что ни за что не останутся теперь с Иудою,-- но Иоанн что-то быстро сообразил и проскользнул в дверь, за которою слышался тихий и как будто даже ласковый голос Иисуса. И когда по прошествии времени вышел оттуда, то был бледный, и потупленные глаза его краснели как бы от недавних слез.
-- Учитель сказал... Учитель сказал, что Иуда может брать денег, сколько он хочет.
Петр сердито засмеялся. Быстро, с укором взглянул на него Иоанн и, внезапно загоревшись весь, смешивая слезы с гневом, восторг со слезами, звонко воскликнул:
-- И никто не должен считать, сколько денег получил Иуда. Он наш брат, и все деньги его, как и наши, и если ему нужно много, пусть берет много, никому не говоря и ни с кем не советуясь. Иуда наш брат, и вы тяжко обидели его -- так сказал учитель... Стыдно нам, братья!

...и Петр закричал:
-- Ну-ка, умный Иуда! Скажи-ка нам, кто будет первый возле Иисуса -- он или я?
Но Иуда молчал, дышал тяжело и глазами жадно спрашивал о чем-то спокойно-глубокие глаза Иисуса.
-- Да,-- подтвердил снисходительно Иоанн,-- скажи ты ему, кто будет первый возле Иисуса.
Не отрывая глаз от Христа. Иуда медленно поднялся и ответил тихо и важно:
-- Я!
Иисус медленно опустил взоры. И, тихо бия себя в грудь костлявым пальцем, Искариот повторил торжественно и строго:
-- Я! Я буду возле Иисуса!
И вышел. Пораженные дерзкой выходкой, ученики молчали, и только Петр, вдруг вспомнив что-то, шепнул Фоме неожиданно тихим голосом:
-- Так вот о чем он думает!.. Ты слышал?

Иуда засмеялся продолжительно и зло:
-- Они? Эти трусливые собаки, которые бегут, как только человек наклоняется за камнем. Они!
-- Разве они такие дурные? -- холодно спросил Анна.
-- А разве дурные бегают от хороших, а не хорошие от дурных? Хе! Они хорошие, и поэтому побегут. Они хорошие, и поэтому они спрячутся. Они хорошие, и поэтому они явятся только тогда, когда Иисуса надо будет класть в гроб. И они положат его сами, а ты только казни!
-- Но ведь они же любят его? Ты сам сказал.
-- Своего учителя они всегда любят, но больше мертвым, чем живым. Когда учитель жив, он может спросить у них урок, и тогда им будет плохо. А когда учитель умирает, они сами становятся учителями, и плохо делается уже другим! Хе!

-- Это деньги, пожертвованные благочестивыми людьми на храм,-- сказал Анна, быстро оглянувшись и еще быстрее подставив глазам Иуды свой розоватый лысый затылок.
-- Но разве благочестивые люди умеют отличить фальшивое от настоящего? Это умеют только мошенники.

-- Радуйся, равви! -- сказал он громко, вкладывая странный и грозный смысл в слова обычного приветствия.

-- Иуда, не оскорбляй! -- прорычал Петр, багровея.-- Как могли бы мы убить всех врагов его? Их так много!
-- И ты, Петр! -- с гневом воскликнул Иоанн.-- Разве ты не видишь, что в него вселился сатана? Отойди от нас, искуситель. Ты полон лжи! Учитель не велел убивать.
-- Но разве он запретил вам и умирать? Почему же вы живы, когда он мертв? Почему ваши ноги ходят, ваш язык болтает дрянное, ваши глаза моргают, когда он мертв, недвижим, безгласен? Как смеют быть красными твои щеки, Иоанн, когда его бледны? Как смеешь ты кричать, Петр, когда он молчит?

-- Это все неверно. Иуда. Подумай: если бы все умерли, то кто бы рассказал об Иисусе? Кто бы понес людям его учение, если бы умерли все: и Петр, и Иоанн, и я?
-- А что такое сама правда в устах предателей? Разве не ложью становится она? Фома, Фома, разве ты не понимаешь, что только сторож ты теперь у гроба мертвой правды.

Все же, наверное, отношение к этому роману постепенно меняется, приходит какое-то новое осмысление. Вот: http://www.pravmir.ru/leonid-andreev-iuda-iskariot/ 
И не знаю - хорошо это или плохо. Просто не знаю.

Вот я тоже хотел было в одном приличном месте привести отрывки из "Иуды Искариота", но усомнился, стал перепроверяться и наткнулся на негативные рецензии. Возможно, авторы "Правмира" просто не догадались усомниться в своём впечатлении. Они, вообще-то, были уже замечены в некоторой неаккуратности.

А до обращения ты имел такое чувство святыни, которое может вызывать ощущение кощунства, пусть даже чисто субъективного?

Ну, а как же?. В нас же воспитывали священную любовь к Родине, к матери, почтительное отношение к хлебу. Разве не помните? Считалось кощунством бросить хлеб на пол. Рудименты этого ещё сохраняются.

Вообще у Булгакова язык сложнее, с красивыми находками и "вывертами":  У котов, шнырявших возле веранды, был утренний вид. На поэта неудержимо наваливался день.

Язык Андреева, на мой вкус, проще, более русский, что ли? И там, кажется, есть элементы возвышенности речи, некой стилизации (под Синодальный?). Это, по моим ощущениям, - преимущество.

Булгаков - модерн. Леонид Андреев - это добротная русская классика. Может быть, не "первого эшелона", но вполне качественная.

У меня особо мнения не сложилось, у меня сложилось ощущение кощунства. Для мнения надо больше знать и исследовать вопрос. Впрочем, если у человека сразу сложилось подобное ощущение, то он уже и исследовать может несколько предвзято.

Не. У меня ощущения кощунства не появлялось. Правда, впервые эту повесть я прочёл до обращения. По крайней мере, она мне представляется гораздо более серьёзней и глубже, чем "Мастер и Маргарита".

Может, Андреев эту тонкую расплывчатую грань и преступил. Хотя, на мой взгляд, и не необратимо в рассматриваемом произведении. Но этого же не достаточно, чтобы величать его антихристианским, на мой взгляд.

Убедил, Алексей. Не антихристианское. Просто не приносящее пользы, ненужное, место ему где-то за обочиной любой мало-мальски здравой духовной жизни.  Но тебя, видать, сильно зацепило? Очень уж пристальный интерес.

Ну, я ж не утверждал, что не антихристианское. Если сложилось устойчивое мнение, что антихристианское, то, наверное, таак и есть. Мне просто непонятно - почему.

И вообще - зачем столько пристального внимания Иуде? Это, я заметила, вообще некоторым умным, талантливым, но при этом безнадежно заинтеллигенченным людям присуще - начинать изучать Чистое с художественного расковыривания нечистот. Есть опасность соблазна оттуда вообще не вылезать, ибо они теплые, нечистоты. А запахи их идентичны запаху века сего, ничего особенного, привычно. Но это не конкретно об этой книге, есть похуже, что вызывают интерес.

Ну...) Может быть, меня и можно заподозрить в чрезмерном внимании к Иуде. Но не Андреева. Просто у него есть произведение, в котором пристально рассматривается вопрос человеческого грехопадения. В первую очередь, на примере Иуды. А на чьём же ещё? Иуда Искариот - сублимированное, до конца реализованное грехопадение.

Может, Андреев эту тонкую расплывчатую грань и преступил. Хотя, на мой взгляд, и не необратимо в рассматриваемом произведении. Но этого же не достаточно, чтобы величать его антихристианским, на мой взгляд.

А Льюис писал Евангелие "от себя"? Иными словами, свою художественную трактовку библейских событий?

Но и Осипов критиковал не самодеятельных писателей евангелий, но расчувствовавшихся богословов.

Хотя, конечно, любая попытка писания неканонического евангелия попахивает, по крайней мере, дурновато. Но, в конце концов, всем нам приходится создавать в себе собственное евангелие в процессе осмысления канонического. Андреев смог поделиться таким своим опытом осмысления. На мой взгляд, достаточно тактично.

Да просто дай нам волю, нашему воображению, и у каждого нарисуется свой собственный образ Господа, который настолько же далек от истины, как мы от Него. И от него мы будем учиться. Осипов вон католиков за воображение критикует, и до чего это доводит, показывает.

Однажды, около полудня, Иисус и ученики его проходили по каменистой и горной дороге, лишенной тени, и так как уже более пяти часов находились в пути, то начал Иисус жаловаться на усталость. Ученики остановились, и Петр с другом своим Иоанном разостлали на земле плащи свои и других учеников, сверху же укрепили их между двумя высокими камнями, и таким образом сделали для Иисуса как бы шатер. И он возлег в шатре, отдыхая от солнечного зноя, они же развлекали его веселыми речами и шутками. Но, видя, что и речи утомляют его, сами же будучи мало чувствительны к усталости и жару, удалились на некоторое расстояние и предались различным занятиям. Кто по склону горы между камнями разыскивал съедобные корни и, найдя, приносил Иисусу, кто, взбираясь все выше и выше, искал задумчиво границ голубеющей дали и, не находя, поднимался на новые островерхие камни. Иоанн нашел между камней красивую, голубенькую ящерицу и в нежных ладонях, тихо смеясь, принес ее Иисусу, и ящерица смотрела своими выпуклыми, загадочными глазами в его глаза, а потом быстро скользнула холодным тельцем по его теплой руке и быстро унесла куда-то свой нежный, вздрагивающий хвостик.

Вот этот фрагмент.

Ну, не знаю... Вроде, фрагмент - как фрагмент. Помазывала же Мария Иисусу ноги миром "нардовым чистым драгоценным". Тут просто показано, как ученики любили Иисуса. Показано, конечно, по-художественному, чувственно. Но если не принимать это за высокое богословие, то ничего антихристианского здесь, пожалуй, не просматривается.

Осипов-то критиковал католических богословов, а не, скажем, Клайва Стейплза Льюиса.

А ты в курсе, что не рекомендуется особо пользоваться воображением при чтении Евангелия? Для чего?

Да. Вот тут закавыка, зацепившись за которую, лукавый способен стащить человека в бездну отчаяния. "Закавыка" - плоть в виде её чувственной части. Хотя бы и воображения. В целом, этим опасны и все вообще художественные произведения - тем, что аппелируют к чувствам-плоти.

Память выхватывает сцену, когда Господь спокойно отдыхает в пустыне в тени, в то время как апостолы "помирают" от зноя на солнышке.

Так трудно разговаривать. Я не настолько хорошо знаю текст. Но, в принципе, можно что-нибудь в этой связи вспомнить. Например, то, как Господь послал Апостолов на проповедь "как овец среди волков" или спал в лодке, пока прочим было не до сна. Тут тоже бытуют различные толкования.