И вторая.
Жил Пахом с семьей, имел немного земли, но больно приказчик помещичий обижал.
Скопил Пахом немного денег, купил Пахом земли в другом месте. Лучше стало, и земли больше. Да только услышал он, что у башкир можно много земли купить почти задаром и навечно. Приехал к башкирам, подивился на их обычаи. Подарил красивый халат и 5 фунтов чаю старшине.
И сказал старшина:
— Бери, где полюбится и сколько захочешь, земли много. Цена на землю 1000 рублей, сколько обойдешь за день. Только с одним условием: до захода солнца прийти к тому же месту, из которого вышел.
Обрадовался Пахом. За день много обойти можно. Всю ночь не спал. Мечтал, сколько земли обойдет и что с ней делать будет.
Утром приехали в степь. Разгорелись глаза у Пахома. Земля ровная, как ладонь, черная, как мак, трава по грудь. Подпоясался Пахом и пошел лицом к солнцу. Прошел верст пять. Подумал, что заворачивать рано. Прошел еще столько же. Оглянулся, башкир совсем не видно, решил поворачивать. Шел, шел, стал уставать — самый обед наступил. Поел хлебца с водой и снова легко пошел. Хоть жарко, а идет. Думает: «Час терпеть, а век жить». Прошел и в эту сторону много, хотел уж загибать, но уж очень лощинка понравилась, прихватил и ее. Пошел мерить третью сторону. По третьей стороне немного прошел, а до места верст пятнадцать. Повернул он прямиком на толпу башкир. Тяжело уж ему стало идти. Ноги, что изрезал и отбил, стали подкашиваться. Солнце опускается. Шел, шел, все еще далеко. Побежал. Рубаха мокрая, портки мокрые. К телу липнут, в груди словно мехи кузнечные раздуваются, а в сердце молотком бьет. Плохо ему, а остановиться боится. Жалко землю потерять, что намерил. Подбегает уж близко, бежит из последних сил. Солнце вот-вот закатываться станет. До солнца близко, и до места недалеко. Наддал Пахом из последних сил, насилу ноги поспевают подставляться, чтобы не упасть. Вбежал к тому месту, с которого начал, и упал руками вперед, до шапки достал, которую утром оставлял. Круг замкнулся. Побежал работник Пахомов, хотел помочь с земли подняться. А он мертвый лежит. Выкопал работник Пахому могилу, ровно столько, сколько он от головы до ног захватил, — три аршина и закопал его.
Жил Пахом с семьей, имел немного земли, но больно приказчик помещичий обижал.
Скопил Пахом немного денег, купил Пахом земли в другом месте. Лучше стало, и земли больше. Да только услышал он, что у башкир можно много земли купить почти задаром и навечно. Приехал к башкирам, подивился на их обычаи. Подарил красивый халат и 5 фунтов чаю старшине.
И сказал старшина:
— Бери, где полюбится и сколько захочешь, земли много. Цена на землю 1000 рублей, сколько обойдешь за день. Только с одним условием: до захода солнца прийти к тому же месту, из которого вышел.
Обрадовался Пахом. За день много обойти можно. Всю ночь не спал. Мечтал, сколько земли обойдет и что с ней делать будет.
Утром приехали в степь. Разгорелись глаза у Пахома. Земля ровная, как ладонь, черная, как мак, трава по грудь. Подпоясался Пахом и пошел лицом к солнцу. Прошел верст пять. Подумал, что заворачивать рано. Прошел еще столько же. Оглянулся, башкир совсем не видно, решил поворачивать. Шел, шел, стал уставать — самый обед наступил. Поел хлебца с водой и снова легко пошел. Хоть жарко, а идет. Думает: «Час терпеть, а век жить». Прошел и в эту сторону много, хотел уж загибать, но уж очень лощинка понравилась, прихватил и ее. Пошел мерить третью сторону. По третьей стороне немного прошел, а до места верст пятнадцать. Повернул он прямиком на толпу башкир. Тяжело уж ему стало идти. Ноги, что изрезал и отбил, стали подкашиваться. Солнце опускается. Шел, шел, все еще далеко. Побежал. Рубаха мокрая, портки мокрые. К телу липнут, в груди словно мехи кузнечные раздуваются, а в сердце молотком бьет. Плохо ему, а остановиться боится. Жалко землю потерять, что намерил. Подбегает уж близко, бежит из последних сил. Солнце вот-вот закатываться станет. До солнца близко, и до места недалеко. Наддал Пахом из последних сил, насилу ноги поспевают подставляться, чтобы не упасть. Вбежал к тому месту, с которого начал, и упал руками вперед, до шапки достал, которую утром оставлял. Круг замкнулся. Побежал работник Пахомов, хотел помочь с земли подняться. А он мертвый лежит. Выкопал работник Пахому могилу, ровно столько, сколько он от головы до ног захватил, — три аршина и закопал его.