Воспитание молодёжи - общее дело государства и Церкви.

[Жердива Влада]

24 января 2012 года под председательством главы Синодального отдела по делам молодежи  епископа Бронницкого Игнатия на Крутицком Патриаршем подворье в Москве пройдет конференция на тему «Воспитание молодежи — общее дело государства и Церкви. Вопросы организации общецерковной системы молодежной работы».
В работе форума, проходящего в рамках XX Международных Рождественских образовательных чтений, примут участие представители Государственной Думы ФС РФ и департамента физической культуры и спорта Правительства г. Москвы.
О своем опыте взаимодействия с государственными структурами по линии работы с молодежью расскажут представители Мордовской митрополии, Московской, Тверской, Новосибирской и Барнаульской епархий.
Участники форума обсудят такие темы, как консолидация православных молодежных движений, создание межъепархиального информационного пространства, методы построения молодежной информационной работы, организация летних лагерей и международные лагерные программы, популярные интернет-технологии как средство миссии среди молодежи, а также вопросы организации общецерковной системы молодежной работы.
С докладом «Взаимоотношения Церкви и государства в деле воспитания молодого поколения» выступит председатель Синодального отдела по делам молодежи епископ Бронницкий Игнатий.

[Жердива Влада]

Очень многогранная тема. Как воспитать молодёжь - если молодёжь воспитанию не подается. Её нужно  учить думать. Церковь поможет молодежи больше, чем психологи.  Как профессора психологии говорят - психологи это манипуляторы с благими разговорами. Меня всегда подвергали в ужас рассказы о том как эти все  новомодные тренинги личностного роста приводили молодых людей в психушку. Статистика подобных дел ужасает. Так что лучше пусть ребята идут в церковь и перестают слушать этих шаблонных  психологических фраз. Интересно,что думают про воспитание молодёжи наши форумчане.

[Анна Донских]

Как профессора психологии говорят - психологи это манипуляторы с благими разговорами. Меня всегда подвергали в ужас рассказы о том как эти все  новомодные тренинги личностного роста приводили молодых людей в психушку. Статистика подобных дел ужасает.

Как человек с психологическим образование не могу разделить этого мнения
Психологию нужно ставить на службу Церкви! Точно также, как и другую любую науку.

[Анна Донских]

Её нужно  учить думать.

Это точно! В наш век современных технологий способность мыслить самостоятельно становится какой-то диковинкой...

[Жердива Влада]

 Обсуждать мнение профероса ЮФУ,я не буду. А статистика такая существует. Психология  как и любая другая наука обязана  честно помогать церкви.

[Жердива Влада]

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл предупредил об опасных последствиях надменного отношения к образованию в среде молодежи, которое вызвано повальным увлечением интернет-технологиями на фоне забвения традиционной культуры.
«Подобно тому, как госпожа Простакова из бессмертной комедии Фонвизина удивлялась, зачем дворянину учить географию, если извозчики итак знают, куда везти, современные юноши и девушки не считают нужным по-настоящему запоминать что-либо и учить, ибо вся информация в полном объеме добывается простым нажатием кнопки "Enter"», – сказал Патриарх Кирилл на торжественном открытии XX Международных Рождественских образовательных Чтений.
«Такой подход к знаниям и информации надмевает человека и ставит в опасное положение с точки зрения нравственной и с точки зрения бытовой информации. Ведь Интернет-то всегда под рукой, даже если эффективное формулирование запросов в поисковой строке требует определенных фоновых знаний и сообразительности», – добавил он.
Предстоятель Русской Церкви отметил, что в условиях быстро растущих технических возможностей и увеличения объема получаемой информации юношество оказывается перед лицом большой опасности, поскольку из мощного информационного потока тяжело извлечь то основное, что необходимо для культурного, духовного и интеллектуального развития личности.
«Все большую популярность получает убеждение, что для юного человека обладание технологиями и последними данными важнее систематического глубинного изучения науки и культуры. Воспитательный же компонент в образовании и вовсе оказывается сокращенным с целью экономии времени для новых дисциплин. Доступ к интернету и различным базам данных создают иллюзию некоего информационного всевластия, возможности в любой момент ответить на любой вопрос», – сказал патриарх.
«В этих условиях постоянно обновляющейся повестки дня в особый список риска попадают науки и знания, отсылающие молодого человека к прошлым эпохам, к его корням. "Зачем знать, что было три-четыре века назад, если в эти дремучие времена не было iPad'ов и не было придумано ни одной дельной игрушки?" Так или приблизительно так может думать современный подросток», – заметил он.
По словам Патриарха Кирилла, история, культура, фольклор, классическая литература окутаны туманом давно прошедшего времени, но, между тем, за счет приобщения к литературному, художественному и религиозному наследию формируется личность человека и развивается цивилизация, народные песни, сказки, пословицы, поговорки приобщают человека к ценностям его народа и региона, классическая литература содержит примеры нравственного поведения и формирует навык умозрительного прогнозирования, а религиозное образование и святоотеческое наследие приводит человека к достижению божественного замысла о нем.
«Вопросы воспитания и образования молодого поколения должны стать предметом особой заботы как самого общества, так и государства и Церкви», – заключил Патриарх Кирилл.

[Жердива Влада]

Как же четко и метко умеет подмечать и замечать  Патриарх Московский и всея Руси Кирилл , а выражение "Подобно тому как госпожа Простакова из бессмертной комедии Фонвизина удивлялась, зачем дворянину учить географию, если извозчики итак знают, куда везти",- 100% ведь во всем  и в отношении к образованию и в к выбору профессии. Сейчас родители из-за любви делают из своих детей "сынков", а общество из-за того что, "так принято, так все, это же нормально". Я как человек который всегда общался с людьми за которых думали их родители могу сказать что это очень плохая тенденция так как если интернет ведет к исключению глубокого изучения чего либо, то мысли, что," меня в жизни  устроют", ведут к  отсутствию мотивации  в жизни сделать что-то самому, еще эти шаблоные  выражения- " сейчас хорошую работу не найти и без блата нельзя, так что, иди учись не туда куда хочется, а на тот факультет после которого я смогу устроить тебя на работу",  расхолаживает человека,  и могут обнулят его самооценку, а могут привести их к мысли " а зачем мне учится у меня дядя зам. генерал-лейтенанта МВД,он меня устроит", А  когда приходит понимание того что,когда он  учился подобным образом имеет  профессию только на бумаге,что-они не когда не любил то чем он занималсь,чувство неприкаянности, чувство неустроенности даже когда у тебя хорошо оплачиваемая работа, но она для тебя как рыбий жир,  приводит к сильнейшей депрессии под названием "я - никто ", и все вытекающие из этого проблемы от наркотиков до потери сердца и души. Скольких быть может гениев и талантов загубила такая общественная  система, а ведь вся эта система под очень симпотичным  фантиком.

[Жердива Влада]

 Современная молодёжь не умеет в большинстве своем приносить "достойные плоды покаяния" и не умеет меняться в сторону добродетелей. У меня вопрос к духовенству, как научить их и как научится самой это делать, как научится жертвенности  и любви и смелости чувствовать.

[Жердива Влада]

Митрополит Волоколамский Иларион выступил с лекцией на тему: «Современный молодой человек в Церкви. Место, возможности и пути».[spoiler]



Сейчас очень много говорят о молодежных проблемах, о молодежной политике, о молодежной работе. Часто спрашивают: каково место молодежи в Церкви, почему и как Церковь должна заниматься молодежной проблематикой?
Группа риска
Если выделять молодых людей в отдельную группу, то, думаю, можно сказать, что молодежь — это основная «группа риска» среди прихожан нашей Церкви. У молодого человека внутренний духовный мир еще находится в стадии формирования. И чем человек становится старше, тем прочнее становится его внутренний стержень, и тем труднее внешним влияниям его поколебать. Внутренний же мир молодого человека подвержен этим колебаниям, именно поэтому молодой возраст — это возраст наибольшего риска.
Многие говорят, что Церковь сегодня живет в условиях жесткого противостояния со стороны внешней среды. На самом деле, Церковь всегда жила в таких условиях. Когда Христос создал Церковь, Он сразу дал понять Своим ученикам, что их пребывание в этом мире будет лишено комфорта, что то учение, которое Он принес на землю, будет разделять не только друзей или соседей, но даже семьи. Не случайны слова Христа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Здесь говорится о том, что та верность правде Божией, которая должна во все времена характеризовать верующего человека, оказывается подвигом. Так было и так будет всегда — внешняя среда в большей или меньшей степени противостоит человеку, хотящему жить по правде Божией.
Время подвига
Многие из нас еще помнят те времена, когда вера в нашей стране была гонимой. Быть верующим тогда означало — быть готовым на постоянное противостояние внешней среде. Христианин, особенно если он исповедовал веру открыто, должен был давать «ответ о своем уповании» (1 Пет. 3:15) и своим друзьям, и той среде (школьной, студенческой или рабочей), в которой он находился, и тем, с кем была связана его жизнь в семье. По сути дела человек призывался к непрестанному исповедничеству. Не менее трудным был подвиг христианина, который был вынужден скрывать свои убеждения, и таких христиан было очень и очень много, в том числе и среди молодежи.
Как раз в те времена появляется стереотип, согласно которому Церковь существует, прежде всего, для людей пожилых. В молодости человек живет свободно, ни о чем не задумывается, но к старости жизненные приоритеты постепенно меняются, развлечений становится меньше, времени становится больше, и тогда, на старости лет, человек идет в Церковь «замаливать свои грехи». Такой стереотип существует и сейчас. Обычно те, кто его разделяет, говорят: Церковь — это место, куда бабушки приходят.
Действительно, в Церкви есть бабушки, и благодаря им, нашим бабушкам, вера православная дошла до нас. Но ни тогда Церковь не была местом только для пожилых людей, ни сейчас она таковым не является. Напротив, мы видим в храмах много молодежи. И иногда мы спрашиваем себя: а что их привлекает в храмы? Ведь здесь нет развлечений, а богослужение внешне может показаться достаточно однообразным, тем более что по сути своей оно на девяносто процентов неизменяемо.
Бог прикоснулся к сердцу
Что же притягивает молодого человека в Церковь? Я для себя никогда не мог дать ответ на этот вопрос. Когда я был молодым человеком, меня не тянуло на дискотеки или какие-то другие традиционные молодежные развлечения. Меня тянуло в храм. Почему это происходило, я не знаю. Как не знаю до сих пор, почему одни люди тянутся к Церкви, а другие — обходят ее стороной, одних она привлекает, а других — отталкивает.
Мне кажется, что здесь очень важен момент Божественного призвания: Бог прикасается к сердцу того или иного человека, и человек слышит зов Божий, у него начинается какое-то внутреннее тяготение к Церкви, к тому, чем она живет. Но совершенно неправильно думать, что если человек не приходит в Церковь, значит, Бог его не привел.
Дело в том, что Господь хочет, чтобы мы были Его соработниками, то есть перед каждым из нас стоит задача быть апостолами Христовыми в этом мире. И если вы молоды, то не надо ждать зрелости для того, чтобы начать проповедовать Христа. Наш внутренний рост должен проходить параллельно с решением той миссионерской задачи, которая возложена на каждого христианина, в том числе и молодого. А каким образом можно миссионерствовать? В первую очередь, делиться нашим опытом и с нашими друзьями, и с теми, кого мы встречаем в школе или в университете, в семье или на работе. Каждому человеку, с которым нас сталкивает судьба или, лучше сказать, с которым мы встречаемся по промыслу Божию, мы должны, прежде всего, свидетельствовать о Христе своим образом жизни.
Сегодняшняя молодежная субкультура по всему своему строю разительно отличается от того, чем на протяжении веков жила Церковь. И это одна из проблем для современного воцерковленного молодого человека, который постоянно находится в ситуации некой раздвоенности. С одной стороны, он живет тем, чему учит Церковь, ведя жизнь собранную, строгую, ориентированную на христианское нравственное учение, но, с другой стороны, весь окружающий мир настраивает его на совершенно иные ценности. И эти ценностные ориентиры, которые существуют в молодежной среде, часто прямо противоположны тому, чему учит Церковь. Как молодому человеку сохранить себя, свои еще неокрепшие убеждения в этой среде? Прежде всего, я думаю, каждый молодой человек должен воспитывать в себе эту внутреннюю укорененность в церковной жизни, понимая, что Церковь учит вечным и незыблемым ценностям, а те ценности, которые есть в сегодняшнем мире, скоропреходящие.
Возгревать доверие к Церкви
Для молодого человека, думаю, очень важно взгревать в себе доверие к Церкви. Он может не совсем понимать то, чему учит его Церковь. Он может даже не соглашаться с чем-то, что услышал в храме. Но у молодого христианина должно быть очень глубокое внутреннее доверие к Церкви. Мы должны себе говорить, что если мы что-то не поняли, мы это поймем потом, если мы чему-то еще неспособны верить, мы в это сможем поверить позже. Но уже сейчас, здесь и теперь мы должны жить по-христиански. А жить по-христиански, особенно для молодого человека, значит плыть против течения, значит ориентироваться на забытые сегодня добродетели и отторгнутые ценности.
О целомудрии до брака
Меня попросили в этой беседе затронуть такой аспект жизни молодого человека, как сфера половой жизни. Церковь учит, что половые отношения возможны только в одном случае — в случае заключения брака между юношей и девушкой. И отношения эти должны начинаться не до создания семьи, а только после того, как юноша и девушка стали мужем и женой. Эти нормы дают возможность каждому юноше или девушке сохранить свое целомудрие для того, с кем они потом соединят свою жизнь в брачном союзе.
Именно это добрачное целомудрие является тем прочным фундаментом, на котором можно и нужно строить здание полноценной семьи. Очень многим современным молодым людям кажется, что эти слишком строгие (как они считают) нормы устарели, что современная молодежь не может жить по таким правилам и т.п. Современная молодежная культура настраивает молодого человека на половую распущенность, причем наибольшей ценностью в этой сфере считается так называемая свободная любовь. В мире, где на первое место поставлено получение удовольствий и достижение комфорта любой ценой, естественно, что взаимоотношения между юношей и девушкой рассматриваются прежде всего как средство получения удовольствия. Именно ради этого современный молодой человек, не задумываясь о последствиях, легко идет на нарушение тех нравственных норм, которые на протяжении веков закладывались в основание каждой новой семьи, на которых строилась вся семейная этика.
Сегодня налицо глубочайший кризис семьи. Это не просто демографический кризис. Демографический кризис — лишь одно из следствий того фундаментального кризиса, который поразил современное человечество, — кризиса семьи. Согласно статистике в России на тысячу браков приходится более шестисот разводов, то есть шесть из десяти семей распадаются. В результате этого образуется огромное количество неполных семей, в которых дети воспитываются без одного из родителей. Вместе с тем, очень много (по разным подсчетам, от 15 до 20 процентов) супружеских пар, которые не могут иметь ребенка по физиологическим причинам, и, как правило, такой причиной являются совершенные ранее аборты. Человек ответственен не только за свою жизнь, но и за жизнь людей, окружающих его, а также и за свое потомство, в том числе то потомство, которое могло от него произойти и не произошло.
Вся эта проблематика имеет не только и не столько медицинский, сколько нравственный характер. Если бы сохранялся тот жизненный уклад, который на протяжении веков проповедовался Церковью, этого кризиса у нас бы не было. Что говорить о неверующих, если порой молодые христиане не считают этот аспект жизненно важным и отступают от того, чему учит их Церковь.
Вместе с тем, всё по той же статистике, в тех регионах России, где преобладает мусульманское население (таких, как Чечня, Дагестан) соотношение разводов к бракам не 6 к 10, а 1-2 к 10, т.е. около 100-200 разводов на тысячу браков. Это говорит о том, что мусульмане в большей степени хранят традиционный семейный уклад, чем православные христиане.
Мы знаем, чему учит Церковь, но не хотим это исполнять. Мы знаем, что является нормой или требованием Церкви, но каждый говорит себе: я не могу полностью этому следовать или буду следовать позже, а сейчас у меня другие приоритеты. И вот из-за того, что многие люди делают такой выбор, в итоге мы имеем ту катастрофическую ситуацию, которая существует сегодня.
В чем смысл жизни?
Ключевой вопрос, который каждый человек задает себе в молодости, можно сформулировать очень просто — в чем смысл жизни? Жизненный вектор определяется именно в юности, именно тогда человек для себя определяет, что является приоритетом, как он хотел бы прожить жизнь и для чего. Впрочем, можно и совсем не задумываться над этим вопросом, а прожить жизнь как все, плывя по течению, участвуя в том общем потоке, который несет молодежь неизвестно куда. Но тогда можно в конце жизни остаться у разбитого корыта. Если же молодой человек, несмотря ни на что, все же хочет для себя расставить жизненные приоритеты, определить свою жизненную стратегию и потом ей следовать, думаю, что именно в этом ему очень поможет Церковь. Например, трудно самостоятельно разобраться, что относится к абсолютным и незыблемым жизненным ценностям, а что — к ценностям временным и скоропреходящим. В таком важном вопросе Церковь — надежный помощник.
Церковь может во многом помочь человеку, но прежде всего она помогает сформулировать свои жизненные позиции, жизненное кредо. Когда это кредо сформулировано, дальше уже начинается работа самого человека. Он должен работать над собой, воспитывать себя, и опять же здесь Церковь является первой и незаменимой помощницей. Церковь ведет человека по жизни, переводит его из одного возраста в другой, сопровождает во всех его делах, но особенно важной она оказывается в кризисных ситуациях, которых в жизни молодого человека бывает очень много.
При этом Церковь не заставляет молодого человека уходить от мира, порывать с миром, не призывает всех молодых людей становиться монахами. Церковь призывает молодого человека жить в этом мире, быть частью этого мира, но в то же время, как говорит Христос, быть солью земли и светом миру (см. Мф. 5. 13–14), то есть, находясь в миру, жить теми высокими ценностными ориентирами, которые проистекают из Евангелия и из учения Церкви. Это нелегкая задача, требующая смелости, мужества, решимости, но самое главное — целеустремленности. Если целеустремленность есть, все остальное приложится.[/spoiler]

[Священник Роман Зимин]

Современная молодёжь <...> как научить их и как научится самой это делать, как научится жертвенности  и любви и смелости чувствовать.

Перешагивать через себя, перешагивать... И не учить свысока.

[Жердива Влада]

Спасибо вам отец Роман за такой мудрый совет, Спасибо! Пусть помогает вам Господь!

[Жердива Влада]

Если говорить про воспитании человека,то наверно самый лучшей способ - это воспитания любовью.Сейчас большая проблема в том, что люди не умеют любить.Может это причина той пустоты которая есть в душах молодых людей и отсутствия искренности в действиях. Мелким человек становится  без навыков любви.Но вот вопрос как научить  человека любви! И этот вопрос к  духовенству! Как объяснить что боязнь любви - это самая большая глупость в жизни, я не говорю о любви мужчины и женщины(  у меня  в это веры нет) , я имею ввиду любовь к Богу, миру.Церкви,людям.

[Димитрий Хлытчан]

"я не говорю о любви мужчины и женщины(  у меня  в это веры нет) ,"

  -Если мы не умеем любить того кого видим, то мы и не способны полюбить Того, Кого не видим.

[Жердива Влада]

О проблемах, связанных с современным российским образованием, в интервью порталу «Интерфакс-Религия» рассказывает председатель Синодального информационного отдела, член Общественной палаты Российской Федерации В.Р. Легойда.[spoiler]
— На открытии XX Рождественских образовательных чтений Патриарх Кирилл выразил опасение, что освоение современных технологий для молодых людей становится важнее систематического глубинного изучения науки и культуры. В чем основная проблема нынешней системы образования, на Ваш взгляд?
— Святейший Патриарх в данном случае указал на важнейшую характеристику отечественного образования. В российской культуре образование всегда понималось как сочетание обучения и воспитания. Иными словами, словосочетание «образование и воспитание» — скрытая тавтология. Образование без воспитания — это только обучение некоторым навыкам. Но, как точно подметил один современный эксперт, «навыки есть и у служебной собаки». Хотя добавлю — даже собак воспитывают. А разве человек — вспомним Карлсона — «хуже собаки»?
В 90-е годы мы прошли через серьезный слом отечественной системы образования, когда в силу понятных причин воспитание было стыдливо, а на самом деле, по сути, бесстыдно убрано из образования — либо полностью, либо существенно. Параллельно с этим шел процесс, опасность которого мы еще не осознаем до конца, — процесс проникновения потребительского сознания в разные сферы жизни.
Один из фундаментальных принципов общества потребления — «покупатель всегда прав». Главная задача продавца — обслужить, по известной фразе «любой каприз за ваши деньги». Для «магазинной» составляющей нашей жизни в этом принципе, наверное, ничего дурного нет. Проблема возникает, когда потребительское сознание проникает в другие области жизни, в том числе и в систему образования. Причем вопрос того, платят за свое образование люди или нет, вторичен. Во все времена образование было где-то или в чем-то платным, где-то и в чем-то бесплатным. И сегодня, например, в вузовской аудитории бок о бок сидят студенты платного и бюджетного отделения, как правило, даже не зная, кто из их товарищей платит за учебу. Проблема заключается в отношении. У нас уже привычным стало словосочетание «образовательные услуги». То есть ученик приходит не за знаниями и даже не пресловутыми, дорогими сердцу сегодняшних реформаторов «образовательными компетенциями», а за услугами. При таком подходе он как покупатель всегда прав — то есть он может от чего-то отказаться, предъявить претензии и так далее. Но такой подход невозможен в традиционной парадигме образования, к таким отношениям не готово большинство преподавателей.
Меняются фундаментальные вещи, которые оставались неизменными в течение столетий, в частности, базирование системы получения знаний на модели «учитель/ученик». Учитель и ученик не могут находиться друг с другом в отношениях «покупатель-продавец». Это для них принципиально недопустимо — психологически, ценностно, содержательно. В таком случае характер образования меняется, и это болезнь всего современного общества. Лично я впервые с этим столкнулся в начале 90-х, учась в одном из американских университетов. То есть ученик-«покупатель» нередко вправе сделать вкусовой выбор и сказать: «мне эта вещь не нравится, и я ее покупать не буду». Продавец может убедить его приобрести другой товар, но в конечном итоге покупатель делает выбор. В случае же с приобретением знаний все иначе: ученик — это тот, кто добровольно соглашается с тем, что знает он меньше преподавателя и поэтому не определяет, что должен знать, а чего не должен. Преподаватель в традиционной системе имеет колоссальный кредит доверия. Конечно, это не отменяет необходимости преподавателю быть умным, способным, квалифицированным и не исключает того, что есть преподаватели по призванию, а есть по недоразумению. Но тем не менее сама эта модель отношений «ученик/учитель» очень важна.
— А должна ли сохраняться эта модель?
— Сегодня образованием слишком часто называется то, что ни 20, ни 30 лет назад таковым считаться не могло бы. А вот философия образования очень отстает от образовательной практики. Мы можем рассказывать про древнекитайские образовательные системы, Средневековье, спорить о плюсах и минусах советской системы, но современное образование значительно опережает нашу рефлексию по его поводу. В чем состоит эта практика? В том, что я говорил выше: по факту мы уже не находимся в отношениях «учитель-ученик».
Скажем, сегодня уже обычным явлением на лекции является ситуация, когда студенты смотрят фильмы, обмениваются е-мейлами. Кто-то скажет: ну, так было всегда, просто раньше не было айпэдов, мобильных телефонов, и студенты бездельничали иначе. Да, с одной стороны, у разгильдяев появилось больше возможностей, но с другой — качество информационных технологий переросло в «качество» разгильдяйства. Во-первых, дав разгильдяйству новый масштаб, а во-вторых — сказавшись и на идеологии образования. Ведь такое поведение на лекции становится нормальным. По крайней мере для студентов. Раньше разгильдяй знал, что он разгильдяй. Сегодня все чаще он считает: «А что такого?»
Еще одно следствие проникновения потребительского сознания в систему образования — у нынешних студентов зачастую растет количество претензий к преподавателям именно как к тем, кто «предоставляет услуги». Многие современные студенты уже искренне не понимают, почему нельзя опаздывать на занятия. Это и есть логика потребительства: ты мне должен, ведь я пришел в твой магазин, так что будь добр, как говорил Глеб Жеглов, обеспечь мне билеты и в том месте, где я укажу.
— Как же исправить ситуацию?
— Прежде всего, надо признать факт серьезного отставания рефлексии от практики. Еще одна характеристика современности — специфическое соотношение готовности и потребности рынка и количества и специальностей людей с высшим образованием. Соотношение известное: рынок не способен принять всех, кто имеет высшее образование, при этом имеется и дефицит ряда специальностей.
Вину за это несоответствие было принято возлагать на вузы. Но когда премьер Владимир Путин в своей недавней статье в «Известиях» говорит о том, что рынок должен подстраиваться под людей с образованием, а не наоборот, — это очень серьезный тезис. Я бы даже сказал, это некий вызов — причем в сторону ориентации на человека, а не на требования рынка. На мой взгляд, это правильнее, чем «ломать» вузы под рынок.
Но здесь принципиально важны два момента. Во-первых, мы все-таки должны осмыслить, что такое образование, и понять, будет ли оно и дальше развиваться в парадигме потребительского общества, или есть более сложные варианты.
Во-вторых, вышеописанный диссонанс в значительной степени вызван модой. У нас «перепроизводство» юристов, экономистов — и при этом не хватает инженеров. Важно понимать, что какой-то баланс все-таки нужен.
— Если вернуться к словам Патриарха: допустим, мы сократили количество школьных предметов, чтобы ввести воспитательную функцию. Но для того, чтобы поступить в вуз, найти достойную работу, в первую очередь понадобятся все же знания. «Хороший человек — не профессия». Как эту проблему решить?
— Конечно, не профессия. С одной стороны. А с другой — это очень важная составляющая профессии. Как отмечают социологи, многие люди на Западе предпочитают брать на работу верующих специалистов — так для работодателя меньше шансов оказаться обманутым. Конечно, я не утверждаю, что любой человек, который носит нательный крестик, никогда не украдет. Но если человек действительно стремится искренне верить, он будет понимать, когда он поступает плохо, а когда хорошо. Дальше вопрос только в том, насколько всерьез он воспринимает нравственные нормы.
Мне кажется, здесь не должно быть искусственных альтернатив: акцент на воспитании не должен делаться в ущерб процессу обучения. Только сочетая обучение и воспитание, мы получаем не собаку с набором навыков, а полноценно образованного человека. При этом, говоря о воспитании, я не имею в виду нудное вдалбливание сперва школьнику, а затем студенту каких-то этических банальностей. В процессе воспитания для ученика играет роль все, что связано с учителем, — его речь, одежда, поведение, поступки. Вспомним Честертона, который говорил, что в плохой книге есть мораль, а хорошая книга — мораль сама по себе. В этом смысле плохой преподаватель морализаторствует, а хороший — прививает моральные нормы всем своим обликом, поведением, словами. Между тем, потребительский подход это исключает: с одной стороны, ученик на такие «детали» в принципе не обращает внимания, а с другой — и самому учителю это оказывается не надо. Ведь когда ты «продавец», у тебя другие задачи.
Важно, чтобы в СМИ, в том числе на телевидении, а также в кинематографе, документальном кино образ учителя, как и образ врача, все-таки нес нравственные идеалы. Сегодня мы просто не можем себе позволить роскошь лишь произносить такие слова, как «нравственность», «нравственный идеал», «воспитание». Ведь за ними стоит реальность, связанная с нашим общим будущим. И Церковь может внести очень серьезный вклад в решение этих общественных проблем.
— Ну вот конкретная мера — «Основы религиозных культур и светской этики», которые становятся общеобязательными. Как этот предмет призван вместить такое сочетание обучения и воспитания? Пока представители Церкви говорят, что новый курс вводит в школьное образование важную духовную составляющую, родители и сами ученики зачастую думают: еще один предмет, нагрузка на ребенка.
— А как, например, литература воспитывает? Ведь этот вопрос можно отнести к практически любому предмету, по крайней мере, гуманитарному. Мы же предполагаем, что на уроках истории человек узнает не только факты из прошлого, но и обретает некое чувство истории. Об этом, кстати, говорил Святейший Патриарх, сравнивая современного школьника с фонвизинской госпожой Простаковой, которая удивлялась, зачем дворянину учить географию, если есть извозчики. Так же и многие современные молодые люди предпочитают не искать знания, а просто нажимать на нужные кнопки. Очевидно, что новые технологии так или иначе дадут людям новые навыки, и то, что раньше заучивалось, в таких масштабах заучиваться не будет. В современной западной образовательной мысли образование будущего — это умение задавать вопросы. То есть отличник учебы или профессионал — это не тот, кто много знает, но тот, кто может задать вопрос, которого еще никто не задавал.
Но ведь Святейший говорит не о противостоянии технологиям как таковым, но о наличии некоего минимума знаний, которым должен обладать человек — если только он не человек постмодерна, лишенный какой-либо укорененности в чем-либо. Кроме того, по расхожему наблюдению, образование это то, что остается у Вас после того, как Вы забудете все, о чем говорилось на уроках и лекциях. Я мало что помню из школьных курсов химии и физики, хотя оканчивал физико-математический класс. Но у меня осталось некое отношение к окружающему миру, который изучает физика. В этом также проявляется воспитательный элемент в образовательной системе.
Учебный курс «Основы религиозных культур и светской этики», будучи культурологическим, имеет серьезнейшую основную обучающую компоненту. Это, в сущности, ключик к культурному коду страны. А с другой стороны, он несет воспитательную функцию — уже самим фактом обсуждения в его рамках этических проблем, которые волнуют любую религию. Равно как и изучение истории дарит нам чувство связи с прошлым и возможность смотреть в будущее, как и литература помогает проживать человеческие драмы, трагедии, испытывать то, что греки называли катарсисом, и так далее. В конце концов, какие-то вещи могут и оказаться потеряны в вашей памяти, но они не будут потеряны в вашем сердце.
— Из этого вытекает логичный вопрос — ЕГЭ. Оценить посредством него катарсис невозможно...
— Не исключаю, что люди, составлявшие программу ЕГЭ, наверное, неоднократно испытали катарсис, — по крайней мере, после того, как она была закончена.
Если же говорить без шуток, то как проверочная система ЕГЭ, конечно, наиболее объективен. Любой устный экзамен, любое сочинение, проверяемое конкретным человеком, субъективны. Но — и это очень важно — тестовый способ может быть проверкой только для части способностей и навыков. И этой проверки недостаточно для того, чтобы определить квалификацию абитуриента.
Я много лет провожу экзаменационные собеседования и могу сказать, что в ходе очного разговора всегда видны мотивация человека к учебе, понимание им его будущей профессии, интеллектуальная и психологическая готовность к учебе в вузе. Тест это никогда не выявит. Всегда вспоминаю слова Виктора Антоновича Садовничего о том, что если бы он поступал в вуз по результатам ЕГЭ, то провалился бы. Виктор Анатольевич приехал поступать на мехмат МГУ из Горловки Донецкой области. И хотя в своей школе считался лучшим учеником по математике, вопрос о логарифмах, попавшийся ему на вступительном экзамене, оказался незнакомым. Тогда экзаменатор, известный ученый, дал ему подсказку: «Логарифм — это обратная функция к показательной». А поскольку показательные функции абитуриент Садовничий в школе проходил, то тут же поймал ход мысли преподавателя и на месте вывел свойства логарифма. И поступил в МГУ. Что оказалось бы невозможным, если бы его оценивал беспристрастный тест.
Поэтому я не против ЕГЭ, но против его господства. Единый государственный экзамен должен сочетаться с другими формами, он не может быть единственным условием приема в вуз. И мне кажется принципиально неверным, что у нас только ограниченное число вузов имеет право вводить свои дополнительные испытания. Мы часто апеллируем к Западу в вопросе образовательных стандартов, но в той же американской образовательной системе аналог ЕГЭ (тест SAT) не является единственным (и тем более решающим) критерием приема в вуз. Учитываются и другие моменты, а вуз всегда имеет право отказать абитуриенту в приеме, не объясняя причин. То есть поступление в колледж или в университет в США не связано лишь с количеством набранных баллов. А у нас вузы оказались заложниками баллов ЕГЭ.
Каждый вуз должен иметь право принимать решение при приеме абитуриентов в том числе и на основании собеседования. Кроме того, готов повторить: я не знаю, какие шлюзы коррупции ЕГЭ перекрыл, но то, что он открыл новые — несомненно. Я видел высочайшие баллы по русскому языку у абитуриентов, которые потом допускали катастрофические орфографические, пунктуационные ошибки при написании работ.
— На открытии Рождественских чтений Патриарх говорил и о том, что православное просвещение способно уберечь нас от социальных недугов и потрясений. Как бы Вы это прокомментировали?
— Мне кажется, здесь Святейший Патриарх указывает на то, что корни любого кризиса находятся в самом человеке. Человеческая история антропоцентрична, и вряд ли может быть по-другому. А дальше вопрос из серии «каков человек?» Экономические кризисы — это не только кризисы производства, но прежде всего кризисы человека — его поведения, мысли, идей, которые приводят к определенным последствиям. Если человек сверяет свою жизнь с Евангелием — это одно, если же он Евангелие принципиально игнорирует — совсем другое. Многие любят цитировать Достоевского: «если Бога нет, то все позволено». Но нередко не готовы относить это к собственной жизни.
Кроме того, стоит вспомнить фразу героя из романа «Бесы»: «Если Бога нет, то какой же я после этого капитан?» То есть мировоззрение человека, его ответ на базовые мировоззренческие вопросы определяют и все остальное. Вот для этого капитана социальный миропорядок связан с тем, что есть правда Божья, и в этом социальном поле он будет действовать, исходя из нее. О том же, кстати, говорил Святейший Патриарх — что есть много человеческих правд, а есть правда Божья, и для верующего именно она определяет его реализацию в социальной сфере. А для неверующего социальный миропорядок будет основан не на Божьей правде, а на чем-то совершенно ином.
Поэтому решение проблем образования — это задача стратегической важности. Есть тактика: сначала губернаторов выбирали, потом назначали, завтра могут опять начать выбирать — принятие подобных решений как раз входит в сферу сугубой компетенции политиков. Но одних лишь краткосрочных тактических шагов подчас недостаточно. Есть и стратегия жизни, в основе которой лежат в первую очередь базовые ценности. Эта стратегия работает на перспективу, от нее зависит наше будущее. Сформировать нравственные нормы помогает образование, понимаемое как сочетание обучения и воспитания. Тем же занимается и Церковь. Поэтому образование — это наш стратегический ресурс, а Церковь и сфера образования — союзники.[/spoiler]